Culture Crab

Вчера был один из самых страшных дней в моей жизни, и все мысли были только о судьбе Ивана Голунова. Медийное сообщество узкое, и когда происходит такое, ощущаешь, что это удар лично по тебе, и невозможно остаться в стороне.

Прошлогодняя трагедия в Кемерове показала, насколько глубоко разложение затронуло все сферы жизни нашего государства. Дело Голунова тоже выходит за рамки сугубо журналистской сферы. Мы все прекрасно знаем, что происходит с высокопоставленными людьми, которые мстят журналистам: они получают повышение с главы проблемного региона в руководители «Единой России». Если такое повторится снова, если окажется, что одного из лучших журналистов России можно закрыть по топорно сфабрикованному делу на 10 лет вопреки всей масштабной публичной поддержке, то все мы обречены, и больше нельзя говорить ни о какой законности. Исход дела — это рубеж, который определит жизнь нашего общества на годы вперед.

Я хотел бы гордиться родиной, но такие события не оставляют никакой надежды на то, что мы живем в цивилизованной и современной стране. Я не знаю, что делать; кажется, можно только не юлить, не молчать, не отмахиваться, а прямо называть зло злом. И беречь своих близких.

Иван Голунов должен быть освобожден. Люди, заказавшие дело против него, должны быть наказаны.

Хуй.

Последние лет десять все колумнисты и прочие люди проклятых профессий активно пытались вычислить, где «они», а где «мы», два «нас» процента или двадцать, делить надо по либеральности или может по симпатиям националистам; с левыми-правыми запутались так, что хрен теперь разберет где кто. А как посмотришь отклики родных людей на новый сезон «Твин Пикса», который, вообще-то, ну никак не должен нормальным людям нравится, и сразу ясно стало: делятся люди на тех, кого в детстве/юношестве (а кому-то уже и во вполне взрослой жизни) грохнуло по голове показом «Твин Пикса» на всю страну, и тех, кого не грохнуло. И теперь забавно получается: после и ноу-броу придумали, и золотой век телевидения назначили, и вроде как «ТП» один из древних пророков его, и вот вам Девид Саймон, вот Дональд Гловер, а вот Ноа Хоули; казалось, еще чуть-чуть, и граница между 1 и 99, 2 и 98, ну и точно между 20 и 80 стопчется навсегда, а тут снова приходит Линч и одним вчерашним эпизодом все отменяет нахуй. Ну и хорошо, наверное.

С Новым годом всех, спасибо, что вы тут. Мне часто пишут с просьбой взаимного промо и т.п., тут как раз удобный случай сказать, что я такой фигней не занимаюсь: денег на канале зарабатывать не буду, подписчиков как-то форсированно собирать тоже, да и при такой частоте обновлений рекоммендации занимали бы основную часть эфира. Но сегодня в рамках исключения (и только исключения!) обращу внимание на канал подписчика: @kirill_uchit, там заметки учителя обычной питерской школы — вот, кажется, для такого каналы вообще и придумывали; с большим удовольствием сегодня прочитал. Будем считать, что это мой вам подарок.

А еще вот насчет итогов года: они вроде как всем надоели, да и мне тоже, но с другой стороны очень люблю жанр запоздалой рецензии без повода и в январе без всяких рейтингов просто пройдусь по нескольким штукам прошедшего года, о которых бы хотелось поговорить постфактум. Это сейчас пишу, чтобы потом было стыдно не сделать, хотя вряд ли все так работает. Ну с праздниками энивей.

Окей, теперь Вася Миловидов обратил внимание, что «Гремлины» — это, вообще-то, про мигрантов. Типа привезешь такого милого Могвая к себе домой — ну и на тебе. Вася: «Там очень странные дела с моралью в фильме. Там есть например персонаж, который все иностранное ненавидит, но он типа хороший». Окей, that's enough internet for today (простите меня, пожалуйста).

Кстати, об интерпретациях. Недавно зачем-то на свою голову задумался о контексте «Чебурашки», и вот что получается: ребенок из бедствующей африканской страны прячется в грузе апельсинов, чтобы вместе с ними попасть в волшебный Советский Союз. И попадает. Обнаруживают его, вскрыв контейнер уже в магазине, и собираются уже вызывать то ли соцслужбы, то ли КГБ, но тут рядом оказывается какой-то местный пенсионер: не надо, давайте я о нем позабочусь. Потом еще из соцслужб тетенька вредная что-то пытается возразить, но как-то от нее отбиваются. А пенсионер сам, в общем-то, не процветает: играет в переходах на гармошке, на это и живет, не на пенсию же, но Чебурашке с ним все равно лучше, чем у себя в Африке, и пусть холодно и люди вокруг за человека тебя не считают. Так и дед для них, впрочем, тоже крокодил. Такая вот сказка, лучше б не думал об этом, честное слово. (Картинка по запросу: «Чебурашка сидит на крокодиле».)