Президентский Полк

Швейные войска

В Президентском Полку принято следить за своим внешним видом. Например, считается почётным ходить в ультраначищенной обуви. Первая рота, соседствовавшая с нами, знала тысячу и один способ довести свои сапоги до зеркального блеска, используя несколько ингредиентов.

Но к дембелю всё равно началась армейская швейная лихорадка. Все мечтали уйти на дембель с золотыми погонами, аксельбантами и в белых перчатках. Нас сразу предупредили - всё неуставное будет отбираться и выкидываться. Но это только добавляло куражу.

Достать материалы для украшения формы можно было двумя способами. Либо попросить кого-то с гражданки купить необходимые материалы в военторге, либо утащить со склада. У нас хранились материалы для парадной формы на случай разных торжественных мероприятий, они и были главным предметом охоты.

Всё это покупалось, мутилось, пряталось, доставалось и выкидывалось, а люди соответственно, наказывались. Но что-то оставалось. Шутка в том, что за ворота Кремля тебя в любом случае выпустят только в “чистой” форме. Какое же решение находили наши предприимчивые дембеля? Клали все ништяки в карманы и как только выходили за стены, сразу же бежали в ателье. Пока наш дембель бухал в гражданской одежде, вся позолота пришивалась и приклеивалась, и в свой родной город солдат возвращался в сиянии кремлёвского гламура.

Меня эта истерия миновала. Я не понимал зачем это нужно, даже берцы в конце службы чистил через раз, так было на всё похуй. Думал достать каракулевую шапку, уж больно хороша, но передумал.

Не очень счастливый отец.

Избиения и пытки в полку не практиковались. У командования были другие рычаги влияния, а жестокие солдаты находились под постоянным контролем. За любой синяк или, не дай бог, перелом, грозил дисбат.

Однако, был за время моей службы исключительный случай. Один особо хитрожопый тип пошёл в армию, имея одного ребенка и заделав за три месяца до призыва второго. А два ребёнка - это освобождение от службы. Суть в том, что он мог попроебываться немного, дождаться родов и просто не пойти в армию. Но решил и в Полку “отслужить” и дембельнуться пораньше.

Когда нам объявили, что один из нас стал счастливым отцом и уходит на дембель, мы охуели. Офицер поздравлял счастливого отца, а мы воспринимали это совершенно по другому. Для нас это было хитрожопое предательство и желание получить военник Президентского Полка нахаляву.

Особенно жёстко восприняли такой поступок парни из взвода новоиспеченного отца. Его жизнь до дембеля превратилась в кошмар. Над ним не просто издевались, его натурально пытали. После отбоя ждали, пока он заснёт, хватали за руки и за ноги, держали и жгли зажигалкой пятки. Во время такой экзекуции боль доходит не сразу, зато надолго остаётся после прекращения пытки. Были и другие издевательства. Без фанатизма, до увечий никогда не доходило, но ему было очень и очень неприятно.

Демобилизовавшись, он нашил на форму огромное количество аксельбантов, золотые петлицы, погоны и так далее. Настоящая мотошвейная выставка. Ну и самое удивительное. С гражданки он присылал своим угнетателям передачки, носил на КПП макдональдс и прочие ништяки и вообще всячески поддерживал. Не знаю с чем это связано, то ли его действительно убедили, что он поступил очень подло, то ли просто запугали.

Случай, конечно, некрасивый. Но с другой стороны, парень явно хотел схитрить, а такое солдаты очень и очень не любят.

День рождения

Этот разъеб длился долго и пришёлся в том числе, на мой день рождения. Во первых, всё свободное время мы проводили, стоя в ротном коридоре. Он назывался взлётной полосой, а наказание называлось, соответственно, “стоять на взлётке”. Прерывались мы на сон, караулы, еду и наряды. В туалет можно было попасть только по разрешению. Нужно было поднять руку и доложить о своём желании офицеру. Короче, тяжело было и унизительно.

Тем, кто на зарядку вышел, были поблажки, а для остальных офицеры придумывали индивидуальные наказания. Ваш покорный слуга, например, пять часов подряд открывал и закрывал тяжеленную дверь в караулку. Очень заёбное занятие, я вам скажу.

Главному зачинщику, сыну очень влиятельного человека и до этого случая примерному солдату, тоже придумали индивидуальное наказание. Он получил лом, на конец которого привязали красный флаг. Лом полагалось держать на вытянутой руке. Если хотел в туалет, флаг было нужно поднять над головой. Стоит ли говорить, что сделать это было физически невозможно.

Зарядка и солдатская наглость

Служба подходила к концу и у нас начала проявляться солдатская наглость. Расслабляться никто не давал, но мы всё чаще находили способы проебаться. Например, на утреннюю зарядку выходило всё меньше людей.

После подъема кто-то запирался в туалете, кто-то ныкался в умывальнике, кто-то даже залезал под кровать. На зарядку нас тогда водили наши сержанты-срочники, контрактники и офицеры утром либо спали, либо еще не приходили на работу. Так что проебываться было очень просто.

При этом проебы имели лавинообразный характер. Солдаты смотрят друг на друга, видят, что у одного получилось, значит в следующий раз не выйдет двое, потом семеро, а потом все пятнадцать.

В итоге получилось так, что на зарядку забила половина роты. И конечно же именно в этот день случилась проверка. Причем до этого на зарядку проверка не приходила ни разу, первый раз за службу было так. Зарядка проходила в кремлевском саду, на входе стоял офицер и считал пробегающих солдат. Ну и насчитал 30 человек вместо 60.

Дальше, разумеется, был звонок командованию, нашего командира роты вызвали на ковёр и устроили ужасную взбучку. По закону сохранения пиздюлей до нас она дошла в троекратном размере. Наказаны мы были реально жетоко.

Дрянная кормёжка.

Кормили в Кремле отвратно. Не знаю, как сейчас, возможно ситуация изменилась. С чем это было связано, я понятия не имею. Продовольствие мы принимали и относили на склад сами. Там было много свежих, хороших продуктов, было много вкуснятины типа консервированных ананасов.

А на тарелках мы наблюдали отвратное несъедобное говнище. Многие видели в сети видео, где солдат переворачивает красную тарелку с кашей, а каша не падает. Он стучит ложкой по дну тарелки, а каша не падает. Это был как раз солдат Президентского полка.

Многие из нас ели только передачки, какие-то покупные ништяки и суп с хлебом раз через два. Мясо и рыбу есть было просто невозможно. Особенно, когда было жарко.

Однажды, как раз летом, всё это вылилось в скандал. Кто-то из первой роты во время обеда разломил рыбину и обнаружил в хребте белых червей. Об этом было доложено и разразился большой скандал. Нам было плевать, и так было ясно, что жрать это всё нельзя.

Но первая рота - это особые парни, и отношение к ним тоже особое. Их требования иногда выполнялись, а к жалобам прислушивались. К тому же в этой ситуации на их сторону встали офицеры роты.

Правда, скандал всё равно замяли. Проверок, пиздюлей и увольнений не было, рыбу из этой партии просто выкинули и мы некоторое время ели рыбные консервы.

Консервы - это вкусно, съедобно и классно, так что нам, можно сказать, повезло. Наша рота как раз регулярно заступала в кухонный наряд. Так что я постоянно завтракал, обедал и ужинал большой тарелкой консервированной рыбы с хлебом. Был ужасно доволен и за две недели набрал килограмм, наверное, пять.

Внеплановые учения. Группа нарушителей.

В очередной раз нас подняли по тревоге и мы куда-то побежали. Я со своей, уже работающей, рацией. Причём бежала не только наша рота, бежал весь полк. Оказалось, что на соборную площадь.

Там нас построили и один из главных офицеров полка выдал задачу. Третий взвод, т.е. мы, назначался нарушителями. Остальные роты оставались доблестными кремлевскими гвардейцами, которые окружили нарушителей на площади и должны не допустить прорыва оцепления.

Мы немного испугались, так как нас было двадцать человек, а всех остальных приблизительно триста. Меня, как связиста, освободили, и в итоге я стоял рядом с командиром взвода, он угощал меня конфетами и мы наблюдали за всей этой вакханалией.

От наших парней требовалось прорваться через оцепление, стоящее вокруг площади плотным кольцом. В средствах приказано было не стесняться. Можно было толкаться, пинаться, прыгать, бегать и вообще делать почти всё что придёт в голову. Парни обрадовались, думали, уж тут мы силу свою покажем.

Прозвучал приказ начинать и пошла жара. Парни прыгали, пытались пробежать по стенам как в фильме “Паркур”, кто-то забирался на лестницы храмов и пытался перепрыгнуть оцепление, кто во что горазд. Ребята из оцепления были вооружены дубинками и щитами и не стеснялись их применять. Офицеры вмешивались, только если начиналась уж совсем драка.

Особо отличился мой друг санитар. Напомню, это был высокий огромный парень, очень сильный. Он разбежался и двумя ногами влетел в оцепление, выбив щит и повалив несколько человек. Но ему не повезло. К своему несчастью он напал на роту специального назначения, прибывшую из учебки специально по этому случаю.

Санитара люто скрутили, так, что он не мог пошевелиться, и вытащили за оцепление. Он дико орал и матерился, но противопоставить спецназовцам ничего не мог.

Короче, учения были увлекательные, наблюдать было очень весело. Я давно так не смеялся. У нашего взвода осталось море впечатлений после этого.

Отдельные истории. Служба подходит к концу.

Внеплановые учения. Связист.

Выше я говорил, что был связистом в своём взводе. Назначали на эту роль буквально тыкая пальцем, никаких знаний или заслуг не требовалось. Так вышло, что ткнули в меня. Свой связист был у каждого взвода плюс один ротный. Всего 4 человека.

На утреннем разводе караулов мы стояли отдельно и делали вид, что налаживали связь. Нужно было включить рации и связать друг с другом, но как правило мы только изображали переговоры. На этом наша функция заканчивалась. Рации, к слову, были доисторические. Огромные, тяжёлые и с очень длинной антенной.

Я везде числился связистом, и особой роли это не играло. А потом объявили внеплановые учения. В них принимали участие не только мы, но и остальные силовые структуры Кремля. Мероприятие было ужасно ответственным.

Нас подняли по тревоге, все ломанулись на построение. Я не справился с управлением на повороте, анетенна за что-то зацепилась и отломалась. Все бегут строиться, времени - одна минута, а я стою с рацией и держу в руке оторванную антенну.

Пришлось докладывать командиру взвода. Он охуел и от шока даже не стал на меня орать, а сразу побежал докладывать командиру роты. Тот тоже охуел, поматерился, но делать нечего. С каким-то отчаянием сказал: “Ну хрен с ним, что делать. Держи так, как будто антенна прикручена”.

В итоге я вместе со всеми бегал по кремлю и выполнял приказы, держа эту антенну как дурак, стараясь не спалиться. Вырвана она была с корнем, ни прикрутить ни приделать было никак нельзя. Самое главное - команды нам отдавали по рации. Мы были без связи, так что узнавать все приказы приходилось у других взводов. В итоге кое-как учения эти мы провели.

В конце меня ждал пропиздон, но не сильный. Ситуация житейская и все это понимали. Пожурив, меня отправили к ремонтникам. За пару пачек сигарет рацию мне починили, и на этом инцидент был исчерпан.