(продолжение)

в сентябре 1939 года германия нападает на францию, что делает переговоры о передаче гершеля в германию еще более сложными. французы в этот момент понимают, что чего его судить, может, он вообще не такой и плохой парень, нациста убил. гершель прямо из тюрьмы пытается поступить во французский легион, но это, пожалуй, уже слишком, в легион его не берут.

в июне 1940 года немцы подступают к парижу, заключенных эвакуируют. во время эвакуации на конвой попадает под бомбежку, часть заключенных погибает, часть разбегается.

гершель жив и свободен.

казалось бы, тут истории и конец, но нет.

вместо того, чтобы убежать, он снова сдается властям. у властей нет ни сил, ни желания им заниматься. ему дают немного денег, чтобы он добрался до конечного пункта эвакуации сам и сдался там.

разумеется, предполагая, что он возьмет деньги и куда-нибудь свалит.

но гершель, видимо, рассудил, что во французской тюрьме во время войны ему будет спокойнее, так что он доезжает до тулузы и снова приходит к властям.

22 июня франция сдается германии. одним из условий капитуляции является передача германии "германцев, согласно приложенному германским правительством списку". гершель не немец и не германский гражданин, но его имя в списке есть. в конце июля 1940 года его передают германии.

казалось бы, тут-то всему и конец, но опять нет, это новое начало.

во-первых, немецкая судебная система оказалась еще зануднее французской и довольно долго пыталась доказать геббельсу, что экстрадиция была незаконной, потому что где германия, где франция, а где гершель.

во-вторых, геббельс хотел смертного приговора, а немецкая судебная система не могла его обеспечить, потому что гершель в момент убийства был несовершеннолетним.

на попытки как-то это все уладить ушел год. в результате стороны почти договорились судить гриншпана за государственную измену, однако тут гершель совершает гениальный ход.

он вспоминает совет французского адвоката и говорит, что убил немецкого дипломата на почве страсти.

учитывая, что геббельс хочет мегапубличный процесс, на котором будет, наконец, изобличено мировое еврейство, это как нож в сердце, потому что убитый дипломат действительно был гомосексуален — ну, или, по крайней мере, все в это верят.

геббельс, узнав о смене показаний, пишет гневную запись в дневнике. а немецкие юристы, как будто и не было никаких договоренностей, моментально переквалифицируют дело, поскольку гомосексуальные связи в германии вне закона, и это куда надежнее, чем государственная измена, совершенная на территории другого государства не-гражданином.

— кстати, как там у нас с этим парнем дела, — спрашивает у геббельса гитлер (а вот и он!). — мы же вроде как судить его хотели?
— в мае 1942 года все будет, — отвечает геббельс. — работаем!

на дворе март.

в апреле министр юстиции с некоторой, кажется, издевкой спрашивает у геббельса, а в курсе ли гитлер, что гриншпан собирается рассказывать историю про гомосексуальную связь с германским дипломатом.

но к этому времени гитлер, скорее всего, уже в курсе, потому что геббельса радостно заложил борман.

в результате суда нет ни в мае, ни в июне, ни в июле, ни вообще никогда.

в сентябре 1942 года гриншпана переводят в тюрьму в магдебурге, после чего его следы теряются, хотя у нас есть свидетельство эйхманна, что в 1943 году гриншпан был еще жив.

в 1960 году по требованию семьи, с которой он якобы так и не связался после войны, гершель официально признан погибшим.

казалось бы, история закончилась — и почти да, но нет.

в декабре 2016 года в архивах еврейского музея в вене нашли небольшую фотографию, сделанную в германском лагере для перемещенных лиц в 1946 году, через год после окончания второй мировой войны.

это фотография с митинга, почти все люди на ней стоят к фотографу спиной.

но один человек смотрит прямо в камеру.

этот человек как две капли воды похож на гершеля гриншпана.