О том, как учили латынь школяры Киевской академии, куда в 1738 году поступил Григорий Сковорода (из его биографии в ЖЗЛ).

«Особняком держались признанные грамотеи, которые уже после первых классов славились как отличные латынщики. „Заправить Альвара“ какому-нибудь юному тугодуму — маменькиному сынку, то есть преподать начатки латыни, пользуясь популярным учебником Альвара, — было для них делом нехитрым. <...> Пресловутую латынь, с которой обычно связываются представления об унылой и бесполезной зубрежке, киевские „спудеи“ осваивали в общем-то без особой натуги, легко, играючи. Работа над чужим языком в прямом смысле слова уподоблялась игре: не только в аудиториях, но и после занятий, в общежитиях, молодые люди, по установленным условиям, должны были общаться только на латыни. Тому, кто в разговоре с приятелем допускал определенное число ошибок, вручался особый футлярчик — „калькулюс“, в который вкладывали лист бумаги с его фамилией. Теперь владельцу футлярчика нужно было стараться изо всех сил, чтобы до ночи „сплавить“ неприятный трофей кому-либо из сверстников, уличив его при свидетелях в нескольких ошибках. Если же сделать этого не удалось и „калькулюс“ остался у него, назавтра неудачника публично осмеют в классе, а то и накажут как-нибудь».