ственном тексте. Не просто «заслужила славу», а «совершенно несправедливо считается». И не «в рунете», а «в самом нетерпимом и мизогинном сегменте рунета» (да, это большой сегмент, и всё же не единственный).

ЧАСТЬ 4
Ещё одна важная, сразу попадающаяся на глаза часть текста – начало первой главы. Тут, наверное, можно без комментариев. Просто сравним первые строчки первых глав из текстов о Водвуд, Титиеве и Захаровой.
1. На вопрос, каким ребенком была ее Ника — боевым или спокойным, — Татьяна Водвуд отвечает: «Ноющим».
2. Видимо, одно случившееся в детстве событие сильно повлияло на судьбу Оюба: его отец, сельский милиционер, убил человека. Это был несчастный случай, и все понимали, что отец не виноват.
3. 24 декабря 1981 года — в день, когда Марии Захаровой исполнилось шесть лет, — она вместе с семьей переехала в Пекин.
Угадайте с одной попытки, где журналист симпатизирует герою, где честно пытается быть нейтральным, а где гнобит.

ЧАСТЬ 5
Ну и, наконец, давайте пройдёмся по другим избранным мыслям журналистки (я намеренно не пишу её имя, потому что не она главная виновница произошедшего – это была прежде всего работа редактора и издания – забраковать этот текст или попросить сильно переписать его).
«Свои слова он подтверждает цитатами из переписки с Водвуд: в ней девушка замечает, что «не очень хорошо формулирует мысли в видео», — и обещает «подумать, как делать все это менее провокационно». Едва ли кто-то услышит ТАКИЕ ИЗВИНЕНИЯ (капслок мой) от Ники Водвуд сейчас…»
В цитатах из переписки, которые приводятся, нет никаких ИЗВИНЕНИЙ – это раз. С чего вы решили, что сейчас «едва ли кто-то такое услышит» - непонятно, у вас что, есть какая-то возможность следить за личной перепиской Ники? Опять ни на чём не основанная подъёбка (простите) – это два.
«Придраться было к чему. Во-первых, Ника могла звучать ДОВОЛЬНО ВЫСОКОМЕРНО. <…> Во-вторых, у нее НЕ ВСЕГДА ПОЛУЧАЛОСЬ подобрать убедительные примеры и ВЫСТРОИТЬ ПРОЧНУЮ АРГУМЕНТАЦИЮ».
Блогерка. В рунете. Могла звучать высокомерно. И не всегда получалось выстроить аргументацию. В рунете. У блогерки. Да после такого травля – это вообще ерунда, за такое убить мало. Ведь блогеры рунета – это элитарное интеллектуальное сообщество, известное своей вежливостью, образованностью и чёткими аргументами, которые внимательно рассматриваются на всех научных конференциях Европы и Америки. А Ника внезапно, в одном из видео, не дотянула до этих стандартов. БЫЛО К ЧЕМУ ПРИДРАТЬСЯ.
«В своих обзорах Сикорский часто говорил о «маленькой секте маленьких школьниц, где никто не смеет сказать Нике слово поперек». «Сектой» он называл сообщество поклонниц и поклонников Водвуд…»
Эта цитата Сикорского поставлена в самое начало главы о поклонниках Ники, задавая осуждающий тон всему последующему тексту об их поддержке (абсолютно нормальной и даже трогательной – принесли солёные огурцы, милахи).
«Однако Нике не удалось избежать репутации невежливого человека».
И снова хочется поставить знаменитый ролик про Ельцина с его «ты в какой стране живёшь? Кетчуп ему». Репутация невежливого человека в рунете... Репутация среди людей, забывших понятие вежливости после первого же взгляда в монитор. Да даже просто слово «репутация» в контексте рунета звучит как слова «увольте» и «отнюдь» на футбольном матче убийц-рецидивистов в аду. Но Нике мы за отсутствие вежливости, конечно, предъявим (даже несмотря на безобидность примеров в самой статье).
«Об обидчивости Ники Водвуд и так слагали легенды — в том числе за ее привычку блокировать подписчиков за любую оплошность. В твиттере устраивали соревнования, кого быстрее Водвуд забанит, — и каждый участник неминуемо получал желаемое».
И снова «обидчивость». У человека с сотнями угроз и оскорблений на постоянной основе. Который банит за эти угрозы и оскорбления. И никто, кроме неё и… ЕЩЁ ПРИМЕРНО ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ В ЧЁРТОВОМ ИНТЕРНЕТЕ, так не делает.
«Утопая в потоке оскорблений, она перестала видеть разницу между ироничными и серьезными комментариями: все это было недопустимо, как и непрошеные советы».
Я, честно говоря, тоже не вижу разницу между ироничными и серьезными комме