Ненормальные буквы

Тут целое исследование провели, как вовремя ложиться в кровать, а не смотреть всякое на ютубе. Конечно же, ничего нового не выяснили, но зато использовали умные термины: bedtime procrastination – привычка отодвигать время засыпания ради бесполезной и, по сути, изматывающей активности; mental contrasting* – ментальный способ побороть bs с помощью правильных формулировок в голове.

https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/08870446.2019.1652753?journalCode=gpsh20

*MCII = Mental Contrasting with Implementation Intentions; this is a practice of contrasting a desired future with obstacles of reality, and forming contingencies - - "if (obstacle), then (goal-directed action)." These actions guide you to overcome those obstacles. MCII thinking helps you convert positive thoughts about the desired future into actions you can take to make that future become more likely.

И ещё нашел обзор из журнала Trends in Cognitive Sciences по сновидениям. Например, есть блок по сновидениям у детей – пишут, что до пяти лет ребенок обычно видит примитивные сны, без сюжета и почти без движений. Понятно, что здесь есть возможность для разных интерпретаций, например, что дети просто хуже рассказывают о своих снах – их словарный запас ещё мал, да и способность мыслить нарративами не так велика. К тому же основной способ изучать содержание сновидений не самый надёжный: взрослого или ребенка просто нагло будят в фазу быстрого сна, а потом настырно спрашивают, в каком из ментальных миров он был и что делал.

Тем не менее, есть косвенные доказательства, что сновидения детей действительно не самые интересные. Во-первых, сложность и яркость сна в большей степени ассоциирована не с речевыми способностями, а с mental imagery и spatial cognition. И чем лучше у ребенка с двумя последними штуками, тем чаще ему снятся захватывающие сны. Ещё динамика усложнения сна более-менее совпадает с созреванием теменной коры и ПФК, которые также важны для ментальных представлений и сложных историй. То есть, упрощая, скудные детские сны – следствие пока недостаточной способности к поддержанию пространственных представлений и плохой комбинаторики эпизодических представлений (это является основной воображения в узком, классическом смысле).

https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC2814941/

В личке задали вопрос, могут ли какие-то медицинские препараты вызывать кошмарные сновидения. Я знаю только общие моменты, что прием самых разных медикаментов, по сообщениям, связан с изменением в сновидениях: изменением в их содержании, в их фантастичности, интенсивности или появлении странных сновидческих феноменов, наподобие ложных пробуждений, осознанных сновидений или различных видов спутанности сознания перед засыпанием или сразу после пробуждения.

Все это возникает достаточно редко, чтобы можно было ассоциировать определенный тип препаратов с чудны́ми сновидениями, тем более если сузить круг интересов только до одних кошмаров. Но общие закономерности всё-таки есть: повышение физиологического возбуждения во время фазы БДГ увеличивает вероятность прожить яркий, скорее всего, неприятный сон; препараты, которые теоретически могут вмешиваться в работу сна или в переход между сном и бодрствованием, также, вероятно, что-то делают со сновидениями. Например, часто в этом контексте (непривычно яркие сны) упоминают экзогенный мелатонин, некоторые антидепрессанты, даже никотиновые пластыри, по некоторым сообщениям, это делают, также как и некоторые виды антибиотиков.

В журнале Neuron вышла статья о видеоиграх, а конкретно о том, как игры в жанре экшн улучшают attentional control и spatial cognition – т.е. довольно полезные во многих смыслах когнитивные функции.

Написано много, есть и интересное. Например, исследователи жалуются, что современные игры идут в сторону мультижанровости, из-за этого сложнее изучать когнитивные эффекты определенных типов игр и их компонентов. В общем, когнитивные нейроученые за старую школу.

в файле дискуссия между Ральфом Адольфсом и Лизой Фельдман Баррет о природе эмоций. То есть чем эти эмоции вообще являются. Оба исследователя представляют ответвления от классического подхода к эмоциям, где все интуитивно просто: совершенно точно есть разные эмоции, они отдельны друг от друга, у каждой из них есть свои нейроны, каждая из них имеет свой, легко отличимый спектр физиологических реакций и поведения.

Адольфс представляет функционализм – эмоции следует делить не по нейросубстрату, а по тому, что они делают, какую, упрощено, роль в выживании играют. С этой стороны обычное деление эмоций (страх, тревога, печаль и т.д.) окажется слабым. Например, Адольфс считает, что есть около 12 разных состояний страха – у каждого состояния свое назначение и механизмы.

Баррет представляет нейро или психологический конструктивизм: эмоции собираются как конструктор Лего всякий раз, когда требуется. А так как точной инструкции по сборке нет, то и эмоции всякий раз хоть и немного, но отличаются от своих предшественников. Более содержательный (хотя и тоже недостаточный) способ понять Баррет следующий. Смотря на мимику и поведение другого человека, мы можем предположить, с той или иной степенью уверенности, какую эмоцию он испытывает. Тем же занят и сам человек: его разум/мозг в непрерывном режиме строит предположения о том, в каком он сейчас состоянии пребывает и какие действия будут эффективными. В результате те феномены, которые мы называем эмоциями, – лишь некие поверхностные/сознательные колебания вычислительного процесса, которым занят мозг. И в этом процессе нет четких границ между любыми ментальными событиями.