Russian Review

Как авторитарному правительству следует вести себя с прессой, которая не всегда его поддерживает? Часто автократы просто запрещают медиа, которые им невыгодны.

Как пишет Пьер Лемье, этот подход не очень правилен: независимая пресса нужна хотя бы для того, чтобы получать более или менее правдивую информацию о происходящем в стране.

Но тогда об этом будут знать и обычные граждане, а это уже не выгодно.

Что нужно делать? Нужно не запрещать независимые СМИ, а пытаться маргинализовать их в глазах общественности. Лемье приводит в пример Трампа, который обвиняет New York Times и Washington Post во лжи и призывает не читать их, хотя сам не следует своему совету и читает.

Но можно не копаться в материалах невыгодных СМИ, чтобы найти какие-нибудь фейки или неточности для предъявления претензий. Можно просто писать о том, какие независимые СМИ на самом деле продажные, какие плохие люди там работают и какие ужасные люди их читают. Даже если придётся основывать свои материалы на фантазиях, а не на реальных фактах.

Примерно как РТ это делает сейчас.

Вчера стало известно о смерти одного из основателей советского диссидентского движения Владимира Буковского.

Мне всегда казалось странным, что о нём мало кто знает, потому что Буковский, даже по меркам диссидентов, имел невероятную жизненную историю.

В 60-х, во время попыток СССР изобразить оттепель, его отправили в психиатрическую больницу за подготовку митинга. Но когда он всё-таки вышел на свободу, ему удалось переправить огромное количество информации, благодаря которой остальной мир узнал о советской карательной психиатрии.

После этого его приговорили к ссылке, но через некоторое время обменяли на лидера чилийских коммунистов и выдворили из страны.

Обычно советские диссиденты, которые смогли перебраться на запад, пишут много мемуаров и воспоминаний, но редко касаются действительно острых тем. С Буковским всё было по-другому: он встречался с иностранными лидерами и пытался убедить их в том, что необходимо противостоять СССР, а не надеяться на потепление отношений и мирное сосуществование.

Ещё интереснее судьба его книги «Московский процесс», которая вышла на английском только в этом году, хотя была написана где-то в 90-е. Всё это время её никто не хотел публиковать, хотя с публикацией остальных его произведений особых проблем не было.

В «Московском процессе» Буковский пишет не только о том, как СССР нарушал права собственных граждан, но и о том, как он манипулировал западными странами. Не самая приятная тема для западных читателей, поэтому очень долго была опубликована только русскоязычная версия.

Эту книгу Буковский написал на основе реальных архивных документов, которые смог достать в первые годы после развала СССР. В то время Ельцин пытался быть либералом и открыл архивы. Эти документы есть в открытом доступе.

Несмотря на его смелость, Буковский так и не смог помочь России полностью победить советское наследие. Теперь оно возрождается: в авторитарно-патерналистских законах последних лет и увеличении числа симпатизирующих советскому строю.

У либертарианского автора Альберта Джея Нока есть такая цитата: «коммунизм, новый курс, фашизм, нацизм — это просто разные бренды коллективистского государства, сродни брендам зубных паст, которые абсолютно одинаковы, за исключением ароматизатора».

Когда Сурков пытается изобразить, будто государственное устройство в современной России объясняется какой-то очередной полусырой идеологией, которую он недавно выдумал, это выглядит как подбор ароматизатора для авторитаризма. Раньше это были всякие химеры вроде «суверенной демократии», а сейчас это «путинизм»:

Исследовать путинизм как действующую идеологию повседневности со всеми его социальными инновациями и продуктивными противоречиями — очень полезное начинание. Потому что путинизм представляет собой глобальный политический лайфхак, хорошо работающий метод властвования.

Если присмотреться к тому, что делает российское правительство, можно понять, что никакой идеологии у него нет. Всё непоследовательно, а вместо какого-то нарратива, объясняющего эти разрозненные решения, только баззворды про патриотизм. Единственная модель поведения, которую мы можем обнаружить — это рентоориентированное поведение, но на политическую идеологию оно не тянет, так же как и воровские понятия.

Современной российской элите нужна идеология — не для следования ей, а для прикрытия своих действий перед гражданами и, что сейчас важнее, перед иностранными правительствами. Сурков и остальные пытаются выдумать идеологию — не так важно, насколько правдоподобную и не абсурдную — чтобы российская элита не выглядела откровенными бандитами. Получается пока так себе.

Весело читать отзывы феминисток на лонгрид «Медузы» о главной российской феминистке, Никсельпиксель. В статье их не устраивает в основном то, что её героиня описана не полностью в комплиментарных тонах. Видимо, нельзя писать о твоих недостатках, если ты борешься за «социальную справедливость».

Но бывают и интересные мысли, например, в одном из гневных постов авторка возмущается необъективностью статьи потому что в ней дали слово не только сторонникам Никсельпиксель, но и её хейтерам.

Странно, но здесь я согласен и даже рад, что до российских воинов социальной справедливости наконец дошло: СМИ не объективны. Статьи пишутся, редактируются и публикуются людьми, а у людей есть взгляды. Очень часто это взгляды, не совпадающие с твоими. Это нормально, до тех пор, пока журналисты говорят об этом открыто, а не пытаются притвориться бесконечно объективными роботами.

Когда издание заявляет, что в нём есть только факты и никаких мнений — это ложь. Но до феминисток это дошло только сейчас, потому что раньше сплочённый коллектив «Медузы» в едином порыве делал то, что левые видимо и считают «объективной журналистикой» — делал материалы о том, как сильно всем нужны прайды, зачем нам нужен феминизм и как злые консерваторы-расисты портят всем житуху в Британии и в США. Но в этом ничего предвзятого и нечестного нет, правда?

И апдейт по кейсу Романа Юнемана. Навальный пишет:

УМГ поддерживает того, чья партия прошлый раз там заняла второе место.
…
Что касается соцопросов, то все кандидаты бесконечно ходили вокруг нас и трясли ими — невозможно было серьезно изучать это. У всех всегда первое место.
…
Мне, безусловно, больше импонирует Жуковский — он прямо критикует мэрию и ЕР, а Юнеман занимает осторожную позицию и Собянина не критикует (зато очевидно лучше кампанию провел). Но в УМГ он попал не из-за моей симпатии, а по общему правилу.

Скажем так, или это плохое оправдания, или в «Умном голосовании» и правда такая плохая методология.

То есть история такая: никакого анализа не было, просто Волков посмотрел на результаты предыдущих выборов и на их основании выбрал кандидата. А когда появились данные в поддержку Юнемана, к которым претензий у Волкова не было, оказалось, что они не учитываются.

Опять же, почему? Разве, чтобы посмотреть статистику и поменять кандидата на сайте нужно много ресурсов?

Подробных ответов не будет, но и в теории заговора о «сговоре с КПРФ» не хотелось бы скатываться. В общем, применяем бритву Хэнлона и делаем вывод о том, что «Умное голосование» просто плохо сделано.

Как вы уже наверное прочитали, в Мосгордуме теперь не 45 единоросов, а 25: остальные 20 мандатов получили разные оппозиционеры — начиная от Дарьи Бесединой из «Городских проектов» или кандидатов от «Яблока» и заканчивая кучей «оппозиционеров-in-name-only» из КПРФ или «Справедливой России».

Последних было большинство и с ними вообще смешно получилось: ни КПРФ, ни СР последние лет десять (а скорее всего и больше) не считались оппозиционными партиями. Потому что, конечно же, они ими и не являлись никогда, по крайней мере на федеральном уровне и в крупных городах. Но тут, в честь «Умного голосования», они начали считаться оппозиционерами — теперь можно написать, как много у «оппозиционных кандидатов» мест в МГД.

На самом деле, что бы не писал Навальный, оппозиционеры не победили — потому что нельзя победить, если тебе запретили идти на выборы. Вы можете сказать, что победа — это успешное использование «Умного голосования». Но никто на самом деле и не пытался оспорить идею о том, что, если у тебя большая аудитория, ты можешь попросить эту аудиторию проголосовать за кандидата Х и он с более высокой вероятностью победит. Это не секрет.

Делать огромный проект для того, чтобы избрать, по большей части, таких же единоросов, но из другой партии — это странно. Может быть, ожидается, что, получив власть, они станут настоящими оппозиционерами, но в это верится с трудом: начиная с 96-го года, КПРФ делала всё, чтобы убить любую надежду на то, что в этой партии сидят крипто-оппозиционеры, ждущие удобного момента, чтобы разрушить систему изнутри. А у более мелких партий и возможностей таких не было, по их же вине.

Неплохой стратегией избежать поддержки псевдооппозиционеров может быть регистрация большого количества малоизвестных, но настоящих оппозиционных кандидатов. Известных кандидатов — вроде Соболь — не зарегистрируют. В отличие от них, многих непопулярных кандидатов — как это было с Березиной или Юнеманом — могут зарегистрировать потому что они не выглядят как представляющие угрозу. Но, используя «Умное голосование», или даже без него, они смогут победить, по крайней мере на местном уровне.

Ещё недавно самый популярный аргумент против «Умного голосования» был этическим, как, например, в посте Ходорковского: дескать, аморально голосовать за системно-оппозиционных кандидатов только потому что те не состоят в «Единой России».

Это выглядело противопоставлением прагматичного желания выбрать самых популярных оппозиционеров и непонимания того, что политика — про стратегию и компромиссы, а не про сохранение своего самодовольства в ущерб общему благу. Второй вариант выглядел проигрышно и проголосовать даже за номинальных оппозиционеров из КПРФ казалось неплохим решением.

Но только при одном условии: кандидаты должны быть самыми популярными оппозиционерами в своём районе. Навальный конечно указывал людям, за кого голосовать, но предполагалось, что за указанием был чёткий и прозрачный план, основанный на объективных данных.

Но ситуация как минимум с Центральным и Южным Чертаново показывает, что это не так. Там «Умное голосование» поддержало кандидата от КПРФ Владислава Жуковского, а не самовыдвиженца Романа Юнемана, несмотря на то, что, по доступным данным опросов, он не просто самый популярный оппозиционер, а едва ли не обходит кандидатку от Единой России (посмотрите запись стрима Егора Просвирнина с пересказом таймлайна этой истории — если выдержите его кривляния, конечно).

Если ко дню голосования ничего не прояснится, получится, что критики «Умного голосования», самодовольно рассуждая об этике прагматичного голосования, пропустили по-настоящему важный повод для критики проекта — вопросы о том, как будет определяться список кандидатов, по каким параметрам и, самое главное, где данные, подтверждающие добросовестсность его составления.

Одна из главных либеральных ценностей — недоверие к власти. Речь не только о чиновниках, но и о любых людях, говорящих нам, что делать. Поэтому либералам в России нужно научиться относиться с недоверием даже к своим лидерам, хоть это и особенно тяжело — сомневаться в своих.