Сорока-воровка

Back to history. Попытки разобраться в истории первых веков нашей эры неразрывно связаны с вопросами веры — и в глобальных вещах типа отношений императора Константина и христианства или зарождения ислама, но и в значительно более, кажется, частных типа соров вокруг Манихейства, Арианства Донатизма.

Но нам кажется сложно представить настолько был социально важен глобальный богословский спор в то время — кажется богословие является the talk of the town, настолько. что Григорий Нисский — епископ и богослов из Кападокии, пишет иронично-озлобленно в конце 4го века:

Иные вчера и за день, оторвавшись от трудных занятий, стали какими-то внезапными преподавателями богословия; иные, может быть, слуги, не раз бичеванные, бежавшие от рабского служения, с важностью любомудрствуют у нас о непостижимом. Вы, конечно, знаете, кого в виду имеет слово, потому что все в городе наполнено такими людьми: улицы, рынки, площади, перекрестки. Это торгующие платьем, денежные менялы, продавцы съестного. Ты спросишь о волах, а он любомудрствует тебе о Рожденном и Нерожденном. Хочешь узнать о цене хлеба, а он отвечает тебе, что Отец больше, а Сын у Него под рукой; если скажешь, что пригодна баня, решительно говорит, что Сын из ничего. Не знаю, как надлежит назвать это зло – бредом или сумасшествием и такой повальною болезнью, которая производит помешательство в рассудке. (Слово о божестве Сына и Духа и похвала праведному Аврааму)

т.е. ребят, але, в баню не сходить, без лекции о богословии.

Поражаюсь, насколько примерно всегда была в мире одна и та же хуйня — например 4 век нашей эры, а вот все обсуждают синее с чёрным или белое с золотым. Ну или новый логотип Лебедева.

АНТЕРЕСНЫЕ СЛОВА

Заимствования могут попадать в диалекты по-разному.

Первый путь — они могут прийти из языков тех народов, с которыми непосредственно контактируют носители диалекта.

Второй путь — они могут прийти из литературного языка, который в свою очередь эти слова заимствовал из каких-либо языков.

Во втором случае иноязычные слова, которые нам знакомы из литературного языка, могут подвергаться разнообразным преобразованиям, прежде всего фонетическим.

Вот, например, несколько слов, записанных в говорах Среднего Приобья (Томская и Кемеровская области) во время экспедиций 1946 — 1978 гг.

Сможете ли вы распознать в них знакомые вам слова литературного языка?

Иритетный

На́лист

Шланг

Гиблия

Летбол

Гиена

Видёт (сущ.)

Фтирант

Никатиф

Парфе́льна

Стервант

Шпанское

Спартиза

А теперь проверьте себя (приводим записанные в диалектах контексты):

«Он иритетный человек, все его знали» — авторитетный.

«Он сёднешний день пойдет на на́листы в полуклиник» — анализ.

«В лесу шланги таки висят: «“Остерегайте лес от пожара”» — аншлаг 'объявление'.

«Он гиблию читал, на русски ли славянски как» — библия.

«Руками мячик бьют, это в летбол играют так» — волейбол.

«Поп причашшает, кажному ложку суёт причаститься. Гиену не соблюдат — всех одной ложкой» — гигиена.

«Раньше молодых могли выпороть, они божатся и им прощают, а сечас таки видёты пошли, никого не слухают» — идиот.

«У меня фтиранты живут. Беда одна с ними, не помогают ничо» — квартирант.

«В табаке-то яд — никатиф» — никотин.

«Парфе́льна — она не дешева, однако» — портвейн.

«А кака небель? Три стула, шкап. Нету средства покупать. Стерванты у людей есть» — сервант.

«Вина-то нету. Шпанское выпили, по пять рублёв брали» — шампанское.

«Ему впало в голову, что это подозрительно, чтоб прислали спартизу» — экспертиза.

Задать вопрос @UchenyjBot

Когда слушал лекции по диалектологии и фонетики, думал, что такие слова филологи сами выдумывают, чтобы оправдать «народную этимологию».

Кетчунез по-английски называется «russian dressing» — русская заправка.

Ираклий — это византийская форма имени Геракл, которая с 17 века прижилась у грузинских царей. А теперь не только у царей.

Примерно как Искандер и Александр.

Очень очень быстроговорящий человек https://www.youtube.com/watch?v=4X4Fy8YqysY